Программы, приложения и тренажеры для мозга

Мы живем в ярком и шумном мире, в котором наши зрительные и слуховые системы засыпаны информацией. Но как насчет обоняния? Можем ли мы чему-нибудь научиться, изучая обоняние?

Нам очень легко описать кому-нибудь картину, одежду, в которой вчера был ваш коллега, или вашу новую любимую песню. Казалось бы, наша языковая система очень эффективно работает с нашими системами восприятия. Ранние психолингвисты предположили, что знания, полученные через зрение, и знания, полученные через лингвистический ввод, были представлены аналогичным образом, что облегчало разговор о зрении. В соответствии с этой идеей, пространственные представления, полученные из видения, и пространственные представления, полученные из языка, оказались сопоставимыми. В одном исследовании участники изучали пространственные схемы через визуальное восприятие или пространственные описания, а затем выносили суждения о направлении и расстоянии относительно пространственных представлений. Результаты показали, что участники показали одинаковые результаты как в визуальных, так и в языковых условиях.

В отличие от зрения, обоняние не так сильно связано с языком. Вы легко можете описать вчерашние посиделки с друзьями – кто во что был одет, кто что делал, но в вашей речи может совсем не быть слов, связанных с обонянием.

Люди без тренировки могут правильно назвать запах только примерно в 50% случаев, даже обычные повседневные запахи, такие как кофе и арахисовое масло. Этот недостаток именования весьма шокирует по сравнению с легкостью именования визуальных объектов. Отвлекитесь на минутку, осмотритесь, и представьте себе, что вы можете назвать только половину предметов и объектов, которые вы видите. Если такое произойдёт – это сигнал задуматься о серьёзных нарушениях. Часто это может быть перенесенного инсульта.

Но если услышать, прочитать или произнести слово «корица», то обонятельная кора мгновенно активируется, и отличить корицу становится сразу легче.

По сравнению со зрением, обоняние более «невыразимо» — обонятельные переживания действительно труднее передать словами. В английском и других языках, на которых говорят на Западе, существует очень мало слов, которые могли бы говорить только о запахах. Мы можем сказать про что-то «вонючее» или «ароматное», но трудно найти конкретные слова запаха, которые дали бы вам больше информации о запахе, кроме его приятности.

Считается, что приятность — это главное измерение, с помощью которого воспринимаются запахи, но на самом деле это ограничивает количество способов, которыми мы можем говорить о запахах. Вместо этого многие люди прибегают к разговору об источнике запаха, например, «пахнет бананом», «пахнет фруктами», что, следовательно, активирует другие концептуальные ассоциации с этим объектом, такие как форма и цвет.

Было высказано предположение, что из-за ограничений в мышлении и разговоре о запахах восприятие запахов и суждения могут быть легко сформированы вербальными ярлыками и визуальной информацией. Язык должен влиять на обоняние больше, чем другие модальности восприятия, потому что мы не можем видеть запахи, мы не можем легко локализовать их в пространстве и не можем легко их идентифицировать. Поэтому вместо этого мы ищем любую другую информацию в окружающей среде, например, язык, чтобы сообщить о восприятии запаха. Было показано, что присвоение запаху названия помогает различать запахи, например, определять, являются ли два запаха одинаковыми или разными. Язык также может изменить восприятие запаха. Простое обозначение того же запаха как «сыр» по сравнению с «запахом тела» может привести к различиям в оценках приятности. Аналогичным образом ученые обнаружили, что явная маркировка ароматов унисекс как мужских или женских заставляет участников воспринимать аромат как более мужской или женский. Эти эффекты были описаны как «обонятельные иллюзии».

Как это соотносится с влиянием языка на зрение? Множество исследований предоставили доказательства того, что язык может влиять на зрительное восприятие. Например, мы быстрее можем различать цвета или формы, если у них разные имена. Ученые обнаружили, что отличить цветную цель от отвлекающих факторов было легче, когда у отвлекающих факторов было другое название цвета, например, синяя цель с зелеными отвлекающими элементами, чем когда они были одинаковыми, например, зеленая цель с зелеными отвлекающими элементами, даже несмотря на цветовое расстояние между ними.  Точно так же обнаружили, что визуальный поиск цели среди отвлекающих факторов был проще, когда объекты были помечены как «2» и «5», по сравнению с отсутствием словесных меток.

Таким образом, язык может облегчить визуальную обработку. Но может ли язык изменить воспринимаемую идентичность визуального объекта так же, как запахи? Все мы знаем визуальную иллюзию вазы Рубина, в которой в один момент визуально воспринимаются два лица, в следующий момент — ваза. В этой иллюзии мы можем контролировать, какую интерпретацию мы видим, размышляя о каждой конкретной концепции.

Запах и мозг

Мы знаем об обонятельной коре меньше, чем знаем про другие чувства восприятия. Есть указание на то, что первичная обонятельная кора имеет подобласти, по-разному реагирующие на приятные запахи и неприятные запахи, и что разные области обрабатывают качество запаха в зависимости от структуры запаха, но организация обонятельной коры не была нанесена на карту топографическим способом, сопоставимым со зрением. Фактически, было высказано предположение, что запахи могут обрабатываться комплексно, а не отдельными компонентами. Картирование организации первичной обонятельной коры становится более проблематичным, потому что структурно связанные запахи могут иметь разные запахи, но структурно различные запахи могут пахнуть одинаково. Это говорит о том, что связь между ощущением запаха и восприятием запаха непредсказуема.

Есть и другие характеристики, которые отличают обонятельное восприятие и язык от зрения. Во-первых, важно расположение обонятельной коры. Обонятельная кора головного мозга расположена очень близко к лимбической системе и хорошо связана с системами эмоций и памяти. Эта близость к эмоциям и памяти может привести к тому, что люди будут иметь сильные эмоциональные реакции на запахи, а запахи могут быть мощными триггерами автобиографических воспоминаний, с воспоминаниями более эмоциональными, чем автобиографические воспоминания, вызванные другими модальностями. В то время как визуальные объекты легко интегрируются с семантической информацией, которая является неотъемлемой частью значения слова, объекты запаха вместо этого наделены эмоциями и воспоминаниями.

Другой важный факт об организации обонятельной системы касается ее связи с языковой системой мозга. Считается, что запах и язык «плохо связаны». На нервном уровне обонятельная кора более «напрямую» связана с языковыми областями мозга: интеграция лингвистической и обонятельной информации происходит только в третьем синапсе рецепторного нейрона. Но это означает, что по сравнению с визуальной информацией, которая обрабатывалась на нескольких корковых и подкорковых уровнях, информация об запахе обрабатывается меньше и становится более грубой к тому времени, когда она достигает лингвистической информации. Поэтому она гораздо менее проработана, чем визуальная информация, что впоследствии затрудняет поиск слов. Поскольку обонятельная информация принимается грубым зерном, более вероятно, что для наименования активируются широкие категории, например, фрукты, а не конкретное качество запаха или исходный термин, например, лимон.

Запах в разных культурах

Недавняя работа подчеркнула важность кросс-культурных исследований взаимоотношений языка и восприятия. Несоответствие между визуальным языком и восприятием и обонятельным языком, и восприятием может быть просто западной проблемой. На Западе запахом пренебрегают. Мы редко говорим о запахах и делаем все возможное, чтобы избавиться от запахов из окружающей среды. Психологи обнаружили, что в 13 различных языках и культурах глаголы видения преобладали в разговоре о чувствах, а глаголы обоняния встречались реже во всех языках, кроме одного. Тем не менее, в некоторых незападных культурах мира разговоры о запахах являются обычным явлением, и языки таких культур на самом деле предоставляют достаточно средств, чтобы точно говорить о запахах. Например, говорящие на языке джахаи на Малайском полуострове так же хорошо говорят о запахах, как и о цветах. Язык джахаи содержит ряд конкретных абстрактных терминов запаха, сравнимых с терминами цвета, например, красный, синий, в том смысле, что они не относятся к конкретным источникам запаха, например, лимон, корица, а абстрактны по ряду запахов. Термин cŋɛs, например, используется для запахов с «острым» запахом, таких как бензин, дым и помет летучих мышей. Таким образом, носители языка лучше подготовлены к разговору о запахе, чем носители западных языков, у которых мало терминов для описания запаха. Для людей, принадлежащих к культуре джахаи, запах — неотъемлемая часть их повседневной жизни, отраженная в их культурных традициях и идеалах. Это поднимает вопрос, в какой степени опыт и культурные обычаи могут влиять на язык и восприятие. В соответствии с этим, данные экспертов (например, винологов) показывают, что наименование запаха может быть сформировано с учетом соответствующего опыта.

Зачем изучать обоняние?

Итак, что обоняние может рассказать нам о языке и восприятии в целом? Поскольку обоняние является менее доминирующей модальностью в повседневных взаимодействиях, оно может выявить различия языка и процессов восприятия для более игнорируемой модальности. Отражается ли частота использования и полезность обоняния и зрения в способах обсуждения этих модальностей и их уязвимости перед языковым влиянием? Возможно, обонятельный язык и восприятие просто «достаточно хороши» для того, для чего нужно обоняние. Интегрируя результаты обонятельной области в теории языка и восприятия, мы можем выявить общие механизмы. Кроме того, можно делать прогнозы между эффектами восприятия языка и глубиной коркового анализа — о зрении легче говорить, и оно более устойчиво к языковому влиянию, поскольку оно обрабатывается на более детальном, естественном уровне. Корковые и подкорковые связи также могут играть важную роль в языке и восприятии, при этом запахи более подвержены воспоминаниям или эмоциональной информации, а зрение — семантическим ассоциациям. Наконец, изучение межъязыковых различий и различий в культурных практиках может дополнительно прояснить факторы опыта, которые могут формировать обонятельное и зрительное познание. В целом, обнаружение сходства и различий между модальностями восприятия может «рассказать нам кое-что фундаментальное об ограничениях на то, как сознание и рассуждение могут патрулировать нашу внутреннюю жизнь».

Это редактированная версию эссе Лауры Спид из Университета Неймегена, Нидерланды.
Speed, L. J. (2016). The knowing nose. The Psychologist, Vol.29.

Часть первая | Часть вторая | Часть третья

Каждую секунду каждого дня на планете Земля происходит 18 000 эякуляций спермы и 4,4 родов. Суровая реальность состоит в том, что сперма (и мужчины, которые ее производят) биологически дешевы, по сравнению с яйцеклетками (и женщинами, которые их вынашивают). Стоит помнить о подобных фактах, чтобы противостоять непрекращающемуся желанию людей притворяться, что мы не являемся, по памятной фразе Мартина Дейли, «просто еще одним видом животных».

Мы — сексуально диморфный вид, и мужчины и женщины отличаются друг от друга. Эволюция создала нас разными. Осознание того, что мы развивались медленными шагами, а не просто появились на свет в результате акта творения, имеет свои последствия. Во-первых, это означает, что у мужчин и женщин своя отдельная эволюционная история, возникшая в результате разного (хотя, конечно, не полностью разного) давления отбора. Сопротивление этой истине — притворство, что мужчины и женщины — это своего рода социальный конструкт, полностью сформированная социальными силами, уже привело к серьезным последствиям в медицинской науке, и это также имеет последствия для моей области исследований.

Я изучаю природу и функцию женского оргазма. Людей может удивить, что существует целое направление науки, изучающей это явление, но это одна из самых сложных областей в эволюционной биологии. Я не утверждаю, что мы решили эту загадку. Однако я утверждаю, что мы знаем о женском оргазме гораздо больше, чем раньше. Например, женский оргазм многогранен по своей природе (в отличие от мужского) и связан с целым рядом сложных функций, связанных с фертильностью. Мужской оргазм имеет только одну (и довольно хорошо понятную) функцию, связанную с фертильностью: подкрепление сексуального поведения. Как получилось, что эти разительные различия между полами были упущены?

Основная причина в том, что исследователи секса, в некоторых случаях даже самопровозглашенные феминистки, часто продолжали рассматривать женский оргазм как простое дополнение к мужскому оргазму. С этой точки зрения — точки зрения побочного продукта — только мужской оргазм имеет свою функцию. Женские оргазмы существуют как некое послесловие природы. Таким образом, клиторы регулярно сравниваются с (нефункциональными) мужскими сосками, в частности, влиятельным палеонтологом Стивеном Джеем Гулдом. Однако это сравнение не выдерживает тщательной проверки. Клиторы не являются некачественными пенисами. Для начала, они большие, в среднем четыре дюйма в длину. Они очень сложные, но их структура — включая мышечную, эректильную и чувствительную ткани — в основном внутренняя.

Внешняя часть — головка — очень чувствительна, но и вся остальная часть тоже, когда она соответствующим образом возбуждена. Клиторы связаны с собственной специальной областью мозга (соматосенсорной корой), совершенно отличной от мужской версии. Чтобы убедиться в этом самостоятельно, вы можете прочитать множество замечательных работ, например, блестящего анатома Хелен О’Коннелл.

Если структура, генерирующая женский оргазм, по крайней мере, такая же, если не более сложная, чем мужской аналог, то нет смысла предполагать, что женская версия зависит от мужской. Это вдвойне справедливо в отношении самого события оргазма, что побудило выдающегося биолога Роберта Триверса сказать о женском оргазме: «Остается только удивляться, насколько часто Стив [Гулд] находился рядом с этим благословенным событием, чтобы рассматривать его как побочный продукт». Если мы ограничимся изучением женского оргазма или сексуального поведения человека только в лабораторных условиях, то мы рискуем упустить очень важные аспекты.

Позвольте мне конкретизировать этот момент. За последние несколько лет в зоопарках и парках дикой природы по всей планете наблюдается огромный рост рождаемости среди видов, которые раньше считались сексуально фригидными, например, панд. Почему? Все просто. Людей рядом не было. У животных была возможность уединиться от посторонних глаз. Неужели нужно напрягать воображение, чтобы понять, что в лабораторных условиях весь спектр сексуальных реакций человека может быть также приглушен? Неэффективность — отличительная черта хорошего секса, и люди используют уединение будуара не только для того, чтобы каждый из них как можно быстрее достиг оргазма. Мы используем это пространство, чтобы узнать друг о друге.

Лабораторные исследования — очень важная часть науки, но они не являются синонимом науки. Иногда — особенно в поведенческих науках — вещи необходимо изучать в максимально естественной обстановке. Это важно, потому что, если у вас нет каких-то особых вкусов, лаборатории не являются местом романтики, желания или эротики. Не случайно в человеческом эротизме присутствует напряжение, связанное с контролем и освобождением, доверием и риском, приватностью и открытостью. Это ключевые темы, которые мы должны знать о потенциальных партнерах.

В этот момент кто-то может сказать: «Подождите секунду. Если женский оргазм настолько сложен и приятен, то почему он так неуловим по сравнению с мужским?». Иными словами, почему существует разрыв в оргазме? На этот вопрос есть готовый ответ — женщины не созданы для оргазма. Столетие назад у Фрейда был похожий ответ, а именно: женщины психологически сломлены (или «фригидны», как он это называл). Однако размышление над начальной строкой этой статьи — а также над аналогичными важными соображениями — открывает гораздо более интересную возможность: Женские оргазмы разборчивы точно так же и по тем же причинам, как и все остальное в сексуальной сфере. Другими словами, женская оргазмическая реакция может быть частью огромного набора женских механизмов выбора.

Та сцена в фильме «Когда Гарри встретил Салли…» (не притворяйтесь, что вы не знаете, о чем я) неизменно вызывает дискомфорт у мужчин и смех у женщин. Это очень смешная сцена, но стоит немного разобраться в ее динамике. Мужчине неприятно, что женщина (и, как следствие, другие женщины) только притворяется, что получает удовольствие от секса, а женщина испытывает чувство триумфа от того, что обманула его. Задумайтесь на секунду, насколько это странно. Представьте себе, если бы вы играли в теннис, а один из партнеров с триумфом сказал бы вам, что он только притворялся, что наслаждается игрой… это было бы очень любопытно. Естественным ответом на эту мысль будет то, что обман делается для того, чтобы успокоить мужское эго, но тогда сразу возникает вопрос, почему мужское эго так привязано к удовольствию партнера — особенно если учесть, что мужчины часто имеют репутацию сексуальных эгоистов.

Более того, почему бы женщине в этом сценарии (которая, надо надеяться, знает, как мастурбировать) просто не рассказать (и не показать) мужчине, что ей нравится? Подумайте об обратном сценарии — мужчина, который «сопротивляется» женскому соблазнению, «триумфально» отказываясь от эрекции. Над кем бы теперь смеялись? Эта линия мысли побуждает нас вспомнить о других вещах, к которым мужчины обычно чувствительны и, следовательно, лгут во время свиданий. Эти вещи, такие как рост, богатство и статус, обладают бросающимися в глаза свойствами пригодности — что является еще одним способом сказать, что женщины выбирают их. Мужчины правы в том, что страдают от беспокойства по поводу результатов своей деятельности — их оценивают.

К счастью, хотя женщины могут быть несколько загадочными в спальне, они с удовольствием расскажут о своем сексуальном опыте, если вы вежливо попросите их об этом.

Итак, что же мы обнаружили, когда напрямую спросили женщин (и мужчин) об их опыте оргазма? В начале моей карьеры мне очень повезло, что два гиганта в области сексуальных исследований, канадцы Кеннет Мах и Ирвинг Биник, предоставили мне доступ к подробным клиническим данным о сексуальных реакциях. Они позволили нам (мне и моему научному руководителю по докторской диссертации Джею Бельски) заново проанализировать их данные, используя технику, называемую латентным классовым анализом, — своего рода статистический метод, который позволяет забрасывать различные типы данных в математическую воронку, вращать рукоятку и получать данные, отсортированные по возможным типам на основе базовых закономерностей. Оргазмы делились на одиночные или партнерские, а затем подразделялись по прилагательным, описывающим удовольствие и ощущения. Вкратце, то, что мы обнаружили, было большим разнообразием. Они различались по месту, интенсивности и многим другим признакам. Например, не всегда оргазм с партнером был предпочтительнее одиночного. Однако в этом первоначальном исследовании проводилось сравнение между отдельными людьми. Если женский оргазм служит испытательным стендом для партнеров, то для дальнейшего развития событий нам необходимо, чтобы женщины сравнивали свои ощущения от оргазма с разными партнерами.

На следующий год мы провели это исследование с сотнями женщин в возрасте от 18 до 84 лет (что само по себе обнадеживает) с пяти континентов. Мы получили множество данных о том, где находились места оргазма и связанные с ним ощущения, с разными партнерами.

Сами женские оргазмы, опять же, можно условно разделить на расположенные либо глубоко внутри, либо сравнительно на поверхности. Интересно, что более глубокие оргазмы сопровождались целым рядом ощущений, таких как парение, апноэ (задержка дыхания), чувство потери себя, ощущение внутренней пульсации — все это связано с нейромедиатором под названием окситоцин. Это важно, потому что уже около 50 лет мы знаем, что окситоцин не только связан с оргазмом у женщин, но и, если его ввести искусственно, он вызывает так называемую перистальтику матки — внутреннее движение материала, потенциально спермы, к фаллопиевым трубам.

Однако эти эффекты проявлялись не всегда — даже не всегда у одних и тех же женщин. Поэтому мы соотнесли эти эффекты с характеристиками и поведением партнера. На данный момент у ученых-эволюционистов есть целый пакет потенциальных характеристик партнеров, частично полученных из наблюдений за тем, что люди говорят, что хотят видеть в партнерах, а частично основанных на некоторых (разумных) предположениях о том, какие черты могли быть желательными в предковых состояниях. Были ли эти партнеры особенно мускулистыми? Нет. Особенно мужественными? Не особенно, хотя сексуальное доминирующее поведение предсказывало сексуальную реакцию, как и внимательность партнера, и энергичность проникновения. Последнее интересно потому, что у людей, в отличие от некоторых других приматов, нет кости в пенисе, которая помогала бы поддерживать его в эрегированном состоянии. И (не хочу показаться хвастуном) у нас самые большие пенисы среди всех приматов. Не самые большие по пропорциям — просто самые длинные и полные в обхвате. Таким образом, способность держать его в рабочем состоянии может быть честным сигналом здоровья и жизнеспособности. Однако самым сильным предиктором женской сексуальной реакции не был ни один из этих факторов — им оказался привлекательный запах партнера.

Это не станет сюрпризом, скажем, для Дженнифер Энистон, которая официально заявила, что нет лучшего запаха, чем запах любимого мужчины, но для нас это было интересным открытием. Это связано с тем, что запах, по-видимому, рекламирует ваш геном потенциальным партнерам. Наука сложна, и некоторые ее аспекты вызывают споры, но есть достоверные исследования, согласно которым совместимость иммунной системы — то, что сделает вашего ребенка здоровым, если вы будете рожать вместе — сигнализирует (в обе стороны) о том, насколько привлекательным вы находите запах вашего партнера. То, что обонятельные луковицы женщин, часть мозга, которая обрабатывает запахи, на 40 процентов плотнее, чем у мужчин, хорошо согласуется с пониманием того, что принятие решений здесь должно быть более острым, чем у мужчин.

Итак, вкратце, похоже, что Дарвин был прав, когда сказал: «Способность очаровывать самок была важнее, чем способность побеждать других самцов в бою».

Следующим нашим шагом было попытаться измерить более непосредственно, связан ли оргазм, испытываемый глубоко внутри, с удержанием спермы, то есть с увеличением шансов на беременность. Это было непросто, потому что для этого нужна контролируемая доза какого-то симулятора спермы (а мужчины не поставляются в контролируемых дозах) и способ стимулировать оргазм глубоко внутри. В конце концов мы придумали способ вызвать оргазм с помощью глубокого массажа тканей, используя (порнографический) промышленный стандарт Hitachi Magic Wand™, вещество с такими же свойствами вязкости, как у спермы, и устройство (в данном случае Mooncup™) для улавливания материала по мере его появления. Первые результаты обнадеживают. Однако они лишь предварительные, хотя вскоре после нашей публикации мы получили обнадеживающую информацию из клиники по лечению бесплодия, которая призывает своих клиентов максимизировать оргазм для повышения фертильности и добилась хороших результатов. Было бы неплохо подключиться к более масштабным подобным проектам, возможно, когда мир вернется к нормальной жизни.

Эссе Роберта Кинга, профессора прикладной психологии в Университетском колледже Корка.

Часть первая  Часть вторая

Когда около пяти лет назад я начал терять обоняние, я задумался о том, как этот сенсорный сдвиг повлияет на мои отношения с едой. Обоняние — ключевой компонент нашего восприятия вкуса, поэтому мне нужно было понять, как продолжать получать удовольствие от еды, которая долгое время была одним из главных удовольствий в моей жизни, даже когда я потерял способность воспринимать сложные ноты и ароматы. Вместо этого мне пришлось развивать в себе способность ценить такие вещи, как тепло и текстура. Мне также пришлось научиться готовить без подсказок запахов, но с осознанием того факта, что я больше не могу достоверно чувствовать запах дыма, гари или газа.

Но после того, как я смирился со своей новой кулинарной реальностью, когда я все больше и больше узнавал о разнообразном и влиятельном воздействии запаха на повседневную жизнь, мои мысли обратились к сексу. В конце концов, это моя работа как писателя о вопросах секса — думать о жизни через призму эротики. И я заметил, что примерно в то же время, когда мое обоняние начало ослабевать, секс стал казаться мне каким-то более плоским — как будто в нем было меньше обратной связи, втягивающей и поглощающей меня всего в этот момент. Мне стало интересно, было ли это совпадением или еще одним неожиданным эффектом моего медленного снижения чувствительности.

Однако, когда я отправился на поиски информации о влиянии потери обоняния на секс, мне с трудом удавалось ее найти. Несколько исследователей обоняния сказали мне, что ни они, ни их коллеги не изучали эту тему сколько-нибудь глубоко. А секс-педагоги и терапевты сказали мне, что, хотя они знают, что запахи могут действовать как возбуждающе, так и угнетающе на многих людей, они никогда не сталкивались с последствиями потери обоняния. Секс даже не часто поднимается в группах и на форумах пациентов с потерей обоняния, сказали мне несколько защитников, в основном потому, что многие люди все еще считают эту тему запретной.

Но по мере того, как я находил людей с потерей обоняния, готовых откровенно рассказать о своей интимной жизни, я понял, что вряд ли я одинок в установлении связи между проблемами обоняния и чувством сексуального отчуждения или сужения.

«Я думаю, что для большинства людей это довольно значительное влияние», — говорит Дункан Боак из группы по защите прав людей с нарушениями обоняния «Пятое чувство», который внезапно потерял все свое обоняние из-за травмы головы почти два десятилетия назад. «Для меня это точно так».

Боак добавил, что в ходе опроса группы «Пятое чувство» членов группы однажды спросили об их сексуальной жизни после потери обоняния, и процитировал один ответ, который запомнился ему: «Это как видеть мир в монохромном цвете, и я беспокоюсь, что никогда не смогу снова полноценно участвовать в социальной и сексуальной жизни». Аналогично, Крисси Келли из AbScent, британской группы по защите прав людей с нарушениями обоняния, которая впервые столкнулась с потерей обоняния в 2012 году, частично восстановила это чувство, а затем снова временно потеряла его дважды за последние два года в связи с COVID-19, говорит, что она «слышала от людей такие слова, как «секс теперь похож на обхватывание руками картонной коробки».

«Даже думая об этом сейчас, я чуть не плачу», — сказала мне Сандра, женщина, которая несколько лет назад потеряла обоняние, но позже восстановила его.

Отсутствие краткой и содержательной информации о влиянии потери обоняния на секс, несмотря на распространенный опыт сексуальных изменений среди людей с проблемами обоняния, расстраивает меня до бесконечности. Поэтому я решил отследить всю разрозненную и часто предварительную информацию о взаимодействии между запахом и сексуальностью, которую смог найти, и попытаться найти в ней смысл.

Анемичное состояние науки о запахах

Ученые, философы и художники давно утверждают, что запах может оказывать сильное влияние на влечение и возбуждение. Интуитивные предположения об этом взаимодействии дали нам тонну народной мудрости о якобы афродизиатических запахах, часто используемых в виде духов. Строгие, формальные исследования, изучающие точную динамику этого взаимодействия, относятся к середине 20-го века.

Однако исследованиям запахов в целом хронически не уделяется должного внимания, особенно по сравнению с исследованиями зрения и слуха. Несмотря на то, что, по самым скромным оценкам, по крайней мере 12 процентов американцев в той или иной степени ощущали потерю обоняния еще до пандемии коронавируса со всеми его обонятельными последствиями. Алан Хирш, ведущий ученый в области обоняния из Фонда исследований обоняния и вкуса, предполагает, что это происходит из-за преобладающего в современной культуре убеждения, что обоняние в чем-то уступает другим нашим чувствам или не имеет значения для человеческого опыта.

Примечательно, что мы часто считаем, что у человека обоняние развито слабо по сравнению с другими животными, и это потому, что мы больше полагаемся на зрение и звук, чтобы ориентироваться в окружающей среде. На самом деле, обонятельный потенциал у нас не меньше, чем у большинства животных, просто мы недостаточно используем обоняние, чтобы отточить его.

Некоторые исследователи обоняния считают, что пандемия коронавируса и вызванная ею волна потери обоняния по всему миру привлечет в ближайшие годы больше внимания к проблемам обоняния, а вместе с этим и больше финансирования для тщательных исследований. В конце концов, около половины людей, недавно принявших участие в опросе с симптомами COVID, сообщили, что они также испытывали потерю обоняния в течение определенного времени, и около дюжины специалистов по обонянию предполагают, что по крайней мере у 10 процентов из них, вероятно, будет долгосрочная потеря обоняния. Это огромная новая группа населения, нуждающаяся в помощи.

Наука об обонянии настолько скудна, что мы определили рецепторы в носу и задней стенке горла, которые определяют молекулы запаха и посылают сигналы в мозг для создания ароматов, которые мы чувствуем, только в 90-х годах. И мы до сих пор пытаемся понять, как именно работает этот путь восприятия. Мы не знаем, например, почему определенная смесь молекул запаха в одной концентрации может пахнуть вкусно, а в другой — неприятно. Например, сыр: пармезан прекрасно пахнет в небольшой дозе, но в больших дозах он пахнет как рвота. Мы также не знаем, почему, например, наш мозг воспринимает запахи картофеля, огурцов и помидоров вместе как запах мертвой рыбы. Мы даже не знаем, сколько различных запахов мы можем различать, и что считается нормальным обонянием, не говоря уже о том, как эта сложная сенсорная система взаимодействует со сложностями секса и влечения.

Большинство из нас не обращают особого внимания на пересечение запаха и секса в нашей личной жизни, утверждает секс-педагог Лоуренс Сигел, потому что современная культура говорит нам, что телесные запахи отвратительны, и продает нам тонны средств, чтобы скрыть их. Поскольку большинство из нас старается игнорировать запах в большинстве аспектов нашей жизни, Боак утверждает, что влияние запаха на секс часто является подсознательным, и это, по его мнению, является частью того, почему людям с потерей обоняния так трудно признать и говорить о том, как наше состояние влияет на секс. «Трудно понять последствия потери чего-то, когда вы никогда не осознавали значимость этого», — объясняет он.

Более того, до относительно недавнего времени большая часть культурной и академической полосы, доступной для обсуждения секса и запаха, была посвящена теме феромонов. Хотя мы обычно используем это слово в разговорной речи для обозначения запахов, вызывающих влечение, Эйвери Гилберт, независимый исследователь запахов (в настоящее время он изучает аромат каннабиса), объясняет, что на самом деле речь идет о химических веществах, выделяемых животными, которые вызывают автоматические реакции у их собратьев. «Представьте себе половой феромон таракана», — говорит он. «Нанесите каплю на ватную палочку, и каждый самец таракана на вашей кухне прилетит к ней и попытается с ней спариться». Это похоже на заклинание, определяющее сексуальное поведение.

В середине 20 века исследования феромонов других животных вызвали любопытство по поводу того, испускают ли люди феромоны, сексуальные или иные, или реагируют на них. Несколько дразнящих исследований, включая знаменитый рассказ о синхронизации менструальных циклов у женщин после нескольких месяцев жизни в тесном помещении, позволили предположить, что да, и что это может играть роль в наших сексуальных решениях и переживаниях. Однако более поздние исследования показали, что это знаменитое исследование менструаций, как и другие, на самом деле было всего лишь результатом статистической аномалии. И что орган, который большинство животных используют для обнаружения феромонов, у человека является лишь рудиментом. «С научной точки зрения, идея человеческих половых гормонов — мертвая гипотеза», — утверждает Эйвери.

Но это не помешало ученым продолжать уделять внимание этой теме, а парфюмерам — продавать так называемые ароматы на основе феромонов, которые якобы гарантированно приведут объект ваших желаний в бешенство и привлекут его к вам.

Когда сперма пахнет горелыми вещами

Однако за последние пару десятилетий несколько исследований позволили получить некоторые многообещающие, хотя и в значительной степени предварительные, сведения о роли запаха в сексуальной привлекательности: Например, они предположили, что многие женщины носят одежду своих партнеров из-за увлечения их уникальными запахами. Женщины, нюхающие футболки незнакомых мужчин, считают запах парней с ДНК, близкой к их собственной, менее привлекательным, чем запах мужчин с более разнообразной или отдаленной ДНК. И что мужчины способны улавливать сексуальное возбуждение по запаху женского тела.

В 1990-х годах Хирш также обнаружил, что 17 процентов людей с потерей обоняния испытывают те или иные сексуальные дисфункции. Совсем недавно небольшая группа немецких исследователей обоняния — одна из немногих групп, интересующихся влиянием потери обоняния на секс, — провела серию исследований, в ходе которых выяснилось, что у мужчин, родившихся без обоняния, в течение жизни было меньше сексуальных партнеров, чем у мужчин с обонянием; то же самое не наблюдалось у женщин. Более высокая чувствительность к запахам коррелирует с большим сексуальным удовольствием, а у женщин — с большим количеством оргазмов. И что примерно у четверти людей с потерей обоняния сексуальное влечение снижено, а депрессия выражена сильнее, чем у других людей.

Рассматривая эти результаты через призму более широких теорий, несколько ученых собрали воедино цельные теории о роли запаха в человеческой сексуальности. В частности, исследователь запаха Рейчел Херц объясняет, что многие эволюционные психологи считают, что женщины используют запах как индикатор здоровья мужчины и его иммунной системы — может ли он обладать генами, которые дополняют ее собственные и, таким образом, передают преимущества потенциальному ребенку. И что мужчины меньше заботятся о запахе, а больше о внешности, потому что они хотят передать свои гены как можно большему числу фертильных женщин, а внешность является лучшим маркером женской фертильности. Это не означает, что запах не имеет никакого значения для мужчин или имеет первостепенное значение для женщин. Но это предлагает связное изложение роли запаха в сексе — и объяснение большей чувствительности к запаху, которую, как кажется, демонстрируют женщины во многих исследованиях.

Однако в этих масштабных теориях легко проделать дыры, если вспомнить, скажем, о культурно-исторической обусловленности того, что люди считают привлекательным, будь то визуально или ольфакторно. И когда мы признаем, что они не учитывают всю информацию, полученную в ходе исследований, например, то, что полная потеря обоняния оказывает большее влияние на способность мужчин строить отношения, чем на способность женщин.

Большинство исследователей, стоящих за горсткой влиятельных исследований, посвященных взаимосвязи запахов и секса, также признают, что они довольно слабые. Они опираются на небольшие выборки, часто взятые из групп студентов университетов, и не учитывают потенциальные сбивающие переменные, например, насколько привлекательным кому-то кажется обслуживающий персонал, который дает ему оценить запах, что может повлиять на то, насколько привлекательным он считает сам аромат. Хирш не знает ни одного исследования, которое пыталось бы оценить, как другие органы чувств людей влияют на их обоняние.

В большинстве исследований, посвященных влиянию потери обоняния, также не проводится различий между разными типами или опытом потери обоняния. Хотя сегодня мы склонны ассоциировать потерю обоняния с COVID-19, она может быть вызвана чем угодно — от обычной простуды до повреждения мозга и нейродегенеративных заболеваний. Частичная потеря обоняния может приглушить некоторые запахи, устранить способность распознавать другие, повысить чувствительность к другим, заставить вас почувствовать запах того, чего нет, или сделать некогда приятные ароматы неожиданно дурманящими. Точная перестановка ощущений в каждом конкретном случае различна. Частичная потеря обоняния кардинально отличается от полной потери — так же, как опыт жизни с потерей обоняния с рождения отличается от опыта приобретения потери обоняния позже, а постепенное развитие потери обоняния — это отличный опыт от потери части или всего обоняния сразу.

Сандра, например, отмечает, что в какой-то момент после потери обоняния у нее развилась паросмия — измененное обоняние, из-за которого сперма  «пахла как горелые вещи», вызывая реакцию отвращения.

Вдобавок ко всему, исследования, посвященные пересечению обоняния и секса, редко утруждают себя выяснением причинно-следственных механизмов между обонятельными проблемами и наблюдаемыми эффектами. Например, неясно, имеют ли некоторые люди с потерей обоняния меньше партнеров, меньше сексуального желания или находят меньше радости в сексе потому, что (как предполагают некоторые) они лишены жизненно важного сенсорного инструмента для интимной связи с другими людьми, или потому, что они просто невероятно озабочены тем, воняет от них или нет.

Единственное, что можно сказать определенно о взаимодействии между запахом и сексом, утверждает Сигел, это то, что «запах влияет на секс — но мы мало что об этом понимаем».

Наш избирательный нос

На самом деле, вероятно, не существует единого представления о том, как запахи влияют на секс, а значит, и о влиянии потери обоняния на нашу интимную жизнь. Хотя наука о запахах и сексе находится в полном беспорядке, мы знаем достаточно о сложности обоняния в целом, чтобы понять, что, по словам Хирша, «обонятельные способности у всех разные — существует широкий диапазон нормального восприятия запахов».

Для начала, наши различные генетические профили, вероятно, начинают нас всех с уникальных созвездий обонятельных рецепторов. Возможно, именно поэтому люди с определенными генами считают, что кинза пахнет мылом, например. По мере взросления все мы в разной степени оттачиваем свой физический потенциал; так как некоторые из нас больше ориентируются на обоняние, чем другие, запахи начинают оказывать большее влияние на нашу жизнь.

Кроме того, наш мозг фильтрует необработанную информацию о молекулах запаха через культурные мемы и личные воспоминания, чтобы интерпретировать запахи. Как объясняет Герц, лаванда на самом деле не является универсальным расслабляющим средством, но на Западе мы часто слышим, что это так, поэтому многие из нас принимают это представление, и таким образом наш мозг и тело воспринимают запах лаванды как расслабляющий. Аналогичным образом, Герц отмечает, что ранний исследователь сексуальности Хэвелок Эллис зафиксировал случай, когда женщина утверждала, что испытывает спонтанный оргазм всякий раз, когда чувствует запах кожи. Он утверждал, что это происходит потому, что ее ранний опыт мастурбации был связан с кожаным седлом, и поэтому ее мозг развил интенсивную, идиосинкратическую связь между кожей и сексуальным удовлетворением.

Как однажды написал Марк Гриффитс, психолог, изучающий аномалии поведения: «Запахи, которые вызывают сексуальное возбуждение, скорее всего, очень специфичны и, в некоторых случаях, странны или причудливы».

Это сочетание генетики, развития, культурных норм и личных склонностей означает, что некоторые люди придают запаху в сексе первостепенное значение — либо как источнику первоначального возбуждения, либо как ключевому элементу сенсорной обратной связи, которая способствует получению удовольствия во время секса. Для других это всего лишь один тонкий фактор из многих. А для других это вообще неважный фактор, даже если у них полностью сохранено обоняние. Некоторые люди, которые не настроены на запахи в положительном смысле, но особенно чувствительны к запахам, которые они воспринимают как негативные, например, запах задницы, могут даже получить сексуальную выгоду от потери обоняния.

Даже в рамках уникальной обонятельной системы и набора чувственных воспоминаний одного человека, Герц отмечает, что контекст и прайминг могут оказывать огромное влияние на то, как мы интерпретируем запахи. Сигел добавляет, что если попросить людей закрыть глаза, а затем несколько раз подряд помахать ароматическим соединением у них под носом, не говоря им, что это такое, или что это один и тот же запах, то каждый раз они улавливают в нем что-то другое и реагируют на него по-разному.

Джим Мэнсфилд, ученый, переживший потерю обоняния, также рассказывает, что раньше он «любил запах женщин», которые его привлекали. Но он также прекрасно понимал, что один и тот же запах «либо стимулирует, либо расслабляет меня, в зависимости от моего настроения и обстоятельств».

Что делать, если вы потеряли обоняние?

«Этот элемент субъективного опыта очень трудно преодолеть в исследованиях», — объясняет Сигел. А отсутствие достоверных результатов исследований не позволяет секс-педагогам, врачам, разбирающимся в проблемах обоняния, и защитникам пациентов дать мало четких и быстрых рекомендаций людям, которые считают, что потеря обоняния негативно повлияла на их сексуальную жизнь. «Я просто не знаю, что сказать этим людям», — говорит Келли.

Мэнсфилд говорит, что он, как и многие другие, сосредоточен на попытках вернуть обоняние. Но, как отмечает Хирш, на самом деле существует не так уж много проверенных методов лечения потери обоняния. Те, которые существуют, например, тренировка обоняния, когда несколько раз в день интенсивно нюхают концентрированные запахи, чтобы стимулировать выздоровление и/или переучить обонятельные схемы, возможно, стоит попробовать. А для людей с полной потерей обоняния из-за разрыва обонятельного нерва, а также ряда других нарушений, не существует никаких вариантов лечения. Даже люди, утверждающие, что они вернули себе обоняние, либо благодаря естественному восстановлению со временем, либо благодаря предполагаемому лечению, часто признают, что они не вернули себе полное, первоначальное обоняние.

Сандра говорит, что она просто пыталась справиться с неприятными искажениями запаха, которые появились после потери обоняния. Другие рассказывали мне, что они также просто приняли изменения в своей сексуальной жизни и просто жили с этим. Часто это означает отказ от секса и удовольствия в той или иной степени. «Мой интерес к сексу притупился почти до полного отсутствия», — говорит Дебора Макклеллан, которая постепенно теряла обоняние, начиная примерно с 2012 года. Она характеризует это притупление как «потерю простой радости».

Но все эксперты, с которыми я разговаривала, согласны с тем, что даже если потеря обоняния негативно сказывается на сексуальной жизни человека, и он смиряется с тем, что обоняние не вернется, это не значит, что он должен жить с ослабленным сексуальным желанием или удовольствием. Они просто должны переключить свое внимание на другие аспекты сексуального опыта, создавая новые возбуждающие ассоциации, воспоминания и петли обратной связи, которые возбуждают их и увлекают в сексуальный момент.

Диа Кляйн, комик, которая родилась без обоняния, подчеркивает, что у нее сильное сексуальное влечение и прекрасная сексуальная жизнь, полностью основанная на не-ольфакторных воспоминаниях и эротических ассоциациях. «Ощущение усов моего партнера, то, как он целует мою шею, тембр его голоса», — говорит она, и все это возбуждает ее. «То, что он чинит посудомоечную машину, заводит меня гораздо больше, чем то, как я представляю себе запах его рубашки».

«Когда у вас нет чего-то, например, полноценного обоняния, — подчеркивает Кляйн, — либо потому, что у вас его никогда не было, либо потому, что вы его каким-то образом потеряли, — вы или ваше тело придумает способ его компенсировать». До тех пор, пока вы не будете зацикливаться на том, чего вам не хватает, то есть.

Боак из «Пятого чувства», группы по защите прав людей с расстройствами обоняния, разделяет это мнение. По его словам, «отсутствие возможности почувствовать запах своей девушки — это то, по чему я скучаю больше всего», когда у меня нет обоняния. «Это чувство потери не уменьшилось со временем». Но, по его словам, хотя раньше он не был человеком, ориентированным на тактильные ощущения, теперь он научился ценить прикосновения. Теперь, говорит он, «простая рука на плече может нести в себе столько смысла. Она даже может быть электрической».

Переписать наше чувство влечения и возбуждения, чтобы восполнить то, что мы, как нам кажется, потеряли из-за нарушения обоняния — или любой другой сенсорной проблемы — непросто. Это требует времени. Честно говоря, я и сам все еще работаю над этим, постепенно пытаясь понять, что в сексе для меня сейчас ощущается по-другому, на какие чувства я опираюсь в интимные моменты, а на какие нет, и на какие ощущения я мог бы попытаться опереться в дальнейшем.

Но это не должно быть одиночеством или утомительной работой. «Это может быть путешествием в исследовании с другим человеком», — говорит Герц. «Вы можете работать со своим партнером, чтобы исследовать близость по-новому».

Или, говоря иначе, потеря запаха может быть разрушительной на многих уровнях, сексуальном и не только. Но за этим опустошением скрывается приглашение: узнать больше о том, как мы переживали секс, и рассмотреть все новые способы, которыми мы могли бы исследовать его в будущем. Если я думаю об этом таким образом, моя потеря обоняния начинает казаться почти освобождающей и захватывающей. Даже если в целом это по-прежнему полный отстой.

Эссе Марка Хэя.

Попробуйте сделать интересную вещь: встаньте ранним летним утром возле булочной и понаблюдайте за реакцией людей на запах печеного хлеба, когда они проходят мимо. Они поворачивают головы, поднимают носы, закрывают глаза… Это лишь вопрос времени, пока кто-нибудь не скажет: «Боже мой, как вкусно пахнет!»

Что же такого в аромате хлеба в духовке, что он так неотразим? Да, для многих людей эти запахи вызывают сильные, приятные воспоминания о детстве. Но даже люди, выросшие на упакованном в пластик, по сути, лишенном аромата хлебе, расплываются в довольных улыбках, когда заходят в пекарню во время работы печей. Причина этого связана как с химией, так и с психологией.

Мы можем получить некоторые подсказки о том, откуда берутся ароматы, рассмотрев пшеничные продукты, которые пахнут не так хорошо. Пшеничные макароны, например, практически не имеют запаха при варке, и даже при выпечке — этот приятный для сердца аромат запеченной лазаньи исходит в основном от соуса, сыра и мяса, а не от лапши. Большинство пресных крекеров тоже практически не пахнут.

Но выпечка на химической закваске, такая как печенье и кексы (сделанные с использованием пищевой соды и пекарского порошка, а не дрожжей), может пахнуть очень соблазнительно, когда начинает подрумяниваться. Изменение цвета — верный признак того, что происходит реакция Майяра. Эти реакции, в ходе которых сахара соединяются с аминокислотами, образуя вкусные золотистые и умбровые комплексы, выделяют множество летучих ароматических соединений, которые парят в воздухе кухни и попадают в ваши ноздри.

Рецепты бисквитов и кексов почти всегда требуют добавления сахара: лактозы в пахте, фруктозы во фруктах, декстрозы в кукурузе или даже кристаллов сахарозы, посыпанных в смесь. Добавленные сахара помогают запустить реакцию Майяра.

Другой, еще более эффективный способ получения приятных ароматических соединений, таких как этиловые эфиры (этилацетат, гексаноат и октаноат), заключается в закваске муки дрожжами. В качестве побочного продукта метаболических процессов микробов дрожжевые клетки производят химические вещества, которые в процессе выпечки распадаются на вкусно пахнущие ароматические вещества. Чем дольше брожение, тем более выраженными становятся ароматы дрожжей, поскольку у микробов есть больше времени для производства этих соединений.

Мы попробовали испечь один и тот же рецепт хлеба с дрожжами и без них, и дрожжевой хлеб приобрел гораздо более сложный вкусовой профиль. Большая часть разницы заключается в том, насколько лучше пахнет дрожжевой хлеб. Кроме того, пресный хлеб не так хорошо подрумянивается. Благодаря дрожжам ваше тесто насыщено аминокислотами, которые являются неотъемлемым компонентом реакции Майяра и других реакций подрумянивания.

Так что в следующий раз, когда вы поставите буханку в духовку и ваша кухня будет пахнуть как рай, благодарите крошечные дрожжи.

Источник

Люди присваивают «валентность запаха» приятным запахам (шипящий бекон) и неприятным запахам (тухлая рыба). Новое исследование показывает, как мозг кодирует положительные и отрицательные стимулы и почему обоняние является молниеносной системой предупреждения.

Запахи с отрицательной валентностью обрабатываются быстрее, чем приятные ароматы. Неприятные запахи вызывают мгновенное поведение избегания.

Люди и другие животные полагаются на обоняние для выживания. Положительные запахи заставляют млекопитающих искать приятные вознаграждения (например, вкусную еду, секс). С другой стороны, неблагоприятные запахи предупреждают об опасности (например, токсичные испарения, гнилая пища) и отталкивают нас от вещей, которые могут причинить физический вред или привести к смерти.

Около 5 процентов человеческого мозга отведено органу обоняния, который позволяет нам различать миллионы различных запахов в течение нескольких миллисекунд после того, как мы уловили запах, вдыхаемый через носовые ходы. Некоторые запахи нейтральны, но большинство запахов имеют положительную или отрицательную валентность и кодируются в бессознательных областях мозга как хорошие/безопасные или плохие/опасные.

Валентность запаха заставляет нас приблизиться или отталкивает нас. Новое исследование (Iravani et al., 2021), проведенное в шведском Каролинском институте, о том, как обонятельная луковица обрабатывает положительную и отрицательную «валентность запаха», проливает свет на то, как неприятный запах мгновенно подготавливает центральную нервную систему и моторную кору к тому, чтобы избежать опасности. Эти результаты были опубликованы 19 октября в рецензируемом журнале Proceedings of the National Academy of Sciences.

Бехзад Иравани и его коллеги обнаружили, что запахи, ассоциирующиеся с неприятными ощущениями, обрабатываются раньше и быстрее, чем запахи с положительной валентностью. Кроме того, запахи с негативной валентностью вызывают немедленную реакцию избегания через моторную кору головного мозга.

«Человеческая реакция избегания на неприятные запахи, связанные с опасностью, долгое время рассматривалась как сознательный когнитивный процесс, но наше исследование впервые показывает, что она бессознательна и чрезвычайно быстра», — сказал Иравани, исследователь из Каролинского отделения клинической нейронауки, в пресс-релизе. «Полученные результаты позволяют предположить, что обоняние играет важную роль в нашей способности обнаруживать опасность в непосредственной близости, и в значительной степени эта способность является более бессознательной, чем наша реакция на опасность, опосредованная органами зрения и слуха».

Для исследования человека шведские ученые использовали электрофизиологические показатели обонятельной луковицы (ОБ) в ответ на запахи с положительной и отрицательной валентностью. Примечательно, что они обнаружили, что ОБ реагирует на негативные запахи гораздо быстрее, чем на приятные.

В течение примерно 300 миллисекунд после того, как человек почувствовал запах гнили, обонятельный орган может передать сигнал в моторную кору головного мозга, который немедленно заставляет его тело двигаться в сторону от потенциально опасного запаха. Это молниеносное поведение избегания всем телом, вызываемое запахами с отрицательной валентностью, происходит почти мгновенно.

Однако запахи с положительной валентностью, которые могут заставить людей подойти ближе и сделать второй вдох, обрабатываются по гораздо более медленному каналу, который, похоже, не вызывает автоматической реакции подготовки к бою или бегству в моторной коре.

Еще одно недавнее исследование (Zhang et al., 2021), посвященное тому, как положительные и отрицательные стимулы заставляют и отталкивают мозг млекопитающих, показало, что в базолатеральной миндалине (BLA) есть два различных класса нейронов, которые управляют валентно-специфическим поведением у мышей. Эти результаты исследований Лаборатории Колд Спринг Харбор были опубликованы 18 октября в рецензируемом журнале Nature Neuroscience.

Нейроны отрицательной валентности активируются при аверсивных или вредных стимулах, тогда как нейроны положительной валентности реагируют на приятные или вознаграждающие стимулы.

У мышей каждый класс нейронов BLA передает информацию о положительной или отрицательной валентности через различные миндале-стриатальные цепи, которые проецируются от обонятельного бугорка и ядра аккумбенса. Следовательно, валентно-специфическая мотивация избегать чего-то опасного или искать что-то полезное связана с валентно-специфическими нейронами BLA с отличительными структурами входа-выхода.

Примечательно, что оба типа валентно-специфических нейронов разбросаны по всей базолатеральной миндалине и сосуществуют бок о бок. «Они пространственно перемешаны. Когда вы начинаете их изображать, вы понимаете, что некоторые нейроны реагируют только на хорошие вещи, некоторые — только на плохие, точно так же, как перец и соль, смешанные вместе, выполняют разную работу», — пояснил старший автор исследования Бо Ли в пресс-релизе.

Необходимо провести дополнительные исследования обонятельных мотивационных схем, чтобы лучше понять, как негативная или позитивная валентность запаха вызывает избегающее или ищущее поведение через специфические для валентности схемы мозга, которые могут вызывать зависимость, тревогу и посттравматические стрессовые расстройства (ПТСР).

Еще одна причина, чтобы тренировать обоняние.

Behzad Iravani, Martin Schaefer, Donald A. Wilson, Artin Arshamian, Johan N. Lundström. “The Human Olfactory Bulb Processes Odor Valence Representation and Cues Motor Avoidance Behavior.” PNAS (First published: October 19, 2021)

Xian Zhang, Wuqiang Guan, Tao Yang, Alessandro Furlan, Xiong Xiao, Kai Yu, Xu An, William Galbavy, Charu Ramakrishnan, Karl Deisseroth, Kimberly Ritola, Adam Hantman, Miao He, Z. Josh Huang & Bo Li. “Genetically Identified Amygdala–Striatal Circuits for Valence-Specific Behaviors.” Nature Neuroscience (First published: October 18, 2021)

Источник 

Никто не заботился об обонятельных исследованиях, пока пандемия, случающаяся раз в жизни, не уничтожила наше обоняние.

Чуть более пяти лет назад, слушая, как друзья жалуются на подавляющий аромат стоящей рядом лимонной свечи, я понял, что не только не чувствую этого запаха, но и не могу вспомнить, когда в последний раз чувствовал запах цитрусовых. Более того, я не мог вспомнить, как должен пахнуть цитрус.

Вполне ошарашенный, я решил начать делать маленькие, тайные заметки каждый день о том, что я чувствую по сравнению с тем, что другие люди говорят, что они чувствуют. Вскоре я понял, что постепенно теряю обоняние. Я до сих пор не знаю, почему. Потеря обоняния — это возможный, но недостаточно изученный симптом прогрессирующего неврологического расстройства, с которым я живу с детства, хотя мне еще предстоит точно установить эту связь. Но какова бы ни была причина, по мере ухудшения обоняния я постепенно понял, что обонятельные расстройства — это не просто незначительное неудобство. Это серьезное нарушение того, как я и многие другие люди воспринимают и ориентируются в окружающем мире.

В самом обыденном случае потеря обоняния нарушает нашу способность воспринимать приятные ароматы или вкус пищи. Фактически, многие люди с потерей обоняния полностью теряют интерес к еде, называя прием пищи скучным занятием. Крисси Келли, страдающая потерей обоняния, и основатель группы защитников пациентов с нарушениями обоняния AbScent, добавляет, что последствия обонятельных проблем могут быть еще более глубокими. «Обоняние тесно связано с нашим самоощущением», — говорит она. «Подумайте о запахе вашего дома, вашей кровати, ваших детей. Без запаха наш опыт существования становится плоским». Поэтому, потеряв частично или полностью обоняние, легко впасть в общую депрессивную спираль.

С потерей обоняния исторически было трудно справиться, потому что медицинские эксперты долгое время считали хронические и тяжелые обонятельные расстройства относительно редкими — чаще всего они встречаются у пожилых людей и тех, кто имеет гораздо более серьезные проблемы со здоровьем. Поэтому на протяжении десятилетий лишь немногие исследователи занимались изучением проблемы потери обоняния и ее каскадного воздействия на жизнь людей, и лишь немногие медицинские работники получали значимое образование в этой области.

Но в первые дни 2020 года небольшая группа исследователей обоняния начала получать тонны звонков и электронных писем от врачей со всего мира, которые сообщали о массовом увеличении числа пациентов, страдающих от внезапных и серьезных проблем с обонянием, и просили помочь разобраться, что происходит и как с этим справиться. Прошло два года, и теперь мы знаем, что потеря обоняния является одним из наиболее характерных и распространенных симптомов COVID-19. Согласно последним исследованиям, по меньшей мере половина людей с симптомами Ковида в той или иной степени испытывают его. Часто это первый явный признак или единственный серьезный симптом заболевания.

Для большинства людей эта волна потери обоняния — всего лишь еще одна строчка в летописи боли и страданий пандемии. Но многие ученые, изучающие обоняние, видят в этом массовом несчастье и положительную сторону: острая потребность общественного здравоохранения в понимании динамики этой беспрецедентной и, вероятно, непреходящей проблемы вызвала всплеск интереса к давно игнорируемой области исследований и новое финансирование. А размер и характер контингента пациентов Covid открыли новые и многообещающие возможности для исследований.

«Очевидно, что нет ничего хорошего в том, что кому-то пришлось потерять обоняние», — подчеркивает Алан Хирш, врач из Фонда лечения и исследования обоняния и вкуса в Чикаго. «Но в результате этой пандемии мы можем гораздо лучше понять механизмы обоняния и то, как лечить потерю обоняния в целом». В том числе, возможно, и мои собственные странные обонятельные проблемы.

Хотя люди с потерей обоняния исторически ощущались как изолированные отклонения, даже в доковидную эпоху проблемы с обонянием были довольно распространены. Потеря обоняния — типичный симптом респираторных вирусов, таких как простуда, а также отличительная черта ранней стадии болезни Альцгеймера, болезни Паркинсона и других нейродегенеративных заболеваний. Травма головы, носовые полипы и старение также могут вызывать ту или иную степень потери обоняния.

Однако Памела Зильберман из Североамериканской ассоциации обоняния и вкуса, другой группы по защите прав пациентов с потерей обоняния, отмечает, что врачи не проводят регулярный мониторинг обоняния. И если люди часто регистрируют аносмию — полную и часто внезапную потерю обоняния, и сообщают об этом врачам, то они гораздо реже говорят о гипосмии — частичной потере обоняния, особенно если она незначительна или наступает постепенно. Тем не менее, по общему мнению, гипосмия встречается гораздо чаще, чем аносмия. Таким образом, мы никогда не могли получить четкий и значимый снимок масштаба проблемы.

Запах, утраченный из-за вирусов, также обычно возвращается по мере уменьшения заложенности носа и воспаления. Аналогичным образом, запах, потерянный из-за полипов и других препятствий, обычно возвращается после простой процедуры по устранению закупорки. Эти легкие очевидные решения в сочетании с отсутствием активного мониторинга обоняния долгое время заставляли многих медицинских экспертов недооценивать распространенность потери обоняния в целом и списывать хронические и тяжелые случаи, в частности, как относительно редкие.

«Наше общество склонно рассматривать обоняние как слабое чувство», — добавляет Хирш. Мы редко осознаем его так же, как зрение, слух и осязание. Мы также не считаем обоняние наименее развитым чувством, полагая, что оно более важно для мордатых животных, таких как собаки (на самом деле наши носы работают примерно так же хорошо, как у большинства животных. Большинство людей просто не умеют оттачивать или использовать свои скрытые сенсорные способности).

Обоняние «исторически было очень пограничной темой для исследования», — говорит Хирш. «Не так много людей тратят на это свою жизнь». А те, кто занимается, часто испытывают трудности с финансированием своих исследований.

Исследования, которые удалось провести за последние два десятилетия, показали, что обоняние гораздо сложнее, чем многие из нас думают. Конечно, все кажется простым: рецепторы в нашем носу и задней стенке горла улавливают молекулы запаха в воздухе и с помощью всего лишь одного нерва посылают сигнал в мозг, который преобразует эту информацию в обоняние. Но мы узнали, например, что высокая и низкая концентрация одной и той же молекулы может восприниматься как радикально разные запахи. Что наш мозг не просто смешивает различные молекулы запаха, как смесь красок, а преобразует их в, казалось бы, не связанные между собой запахи. И что порядок, в котором рецепторы обоняния улавливают молекулы запаха, может оказывать огромное влияние на то, что мы на самом деле чувствуем. Различные генетические и экологические факторы, а также личный опыт приводят к тому, что у каждого из нас развивается уникальная чувствительность к определенным запахам или их интерпретация.

Это объясняет, почему, скажем, старая заплесневелая рубашка может пахнуть для вас тонко и приятно, а для всех остальных — прогоркло. Они также объясняют, почему даже два человека, у которых по одной и той же причине развивается частичная потеря обоняния (которая обычно влияет на нашу способность обнаруживать или интерпретировать конкретные запахи, а не ослабляет нашу способность чувствовать запахи в целом), могут испытывать совершенно разные ощущения.

Однако многочисленные пробелы в нашем понимании механизмов восприятия запахов оставляют нам мало конкретных идей о том, как бороться с различными, часто идиосинкразическими, проявлениями потери обоняния. На конференции 2020 года, посвященной этой теме, было отмечено, что существует мало разработанных методов лечения длительных и серьезных проблем с обонянием, а те, что существуют, на самом деле не подкреплены большим количеством надежных и значимых исследовательских данных. Наши представления об обонянии настолько скудны, что эксперты до сих пор спорят о том, сколько именно запахов физически способен различать человек. Одни исследователи говорят, что их около 10 000, другие — что около 1 триллиона.

Прошлые попытки глубже изучить суть разнообразных проблем с обонянием и найти эффективные способы их лечения часто наталкивались на удручающую логистическую стену, объясняет Джей Пиччирилло, профессор отоларингологии в Медицинской школе Вашингтонского университета в Сент-Луисе. «Пациенты, с которыми мы работали, часто не знали точно, когда они потеряли или начали терять обоняние. Мои прошлые исследования были посвящены потере обоняния после вирусной инфекции. Но мы редко знали, какой именно тип вируса поразил каждого конкретного пациента. Поэтому наши пациенты были солянкой».

«Клинические исследования уже много лет идут на автопилоте», — утверждает Эйвери Гилберт, независимый исследователь обоняния. «Почти ни одно недавнее исследование не проливало свет на механизмы обоняния и не изучало возможные [новые] методы лечения потери обоняния».

В начале 2020 года, когда исследователи обоняния начали осознавать влияние Covid на обоняние, они заговорили о том, как они могли бы скоординировать усилия и ресурсы, чтобы начать копать в этом вопросе. Валентина Парма из Центра химических чувств Монелла, одного из немногих заметных центров обонятельных исследований, говорит, что изначально она ожидала краткосрочного диалога между 50 ведущими специалистами. Но к февралю эти разговоры вылились в формализованное сотрудничество — Глобальный консорциум хемосенсорных исследований, в который вошли специалисты из сторонних, но важных областей, таких как нейробиология, чтобы быстро продвигать исследования влияния Ковида на обоняние, вкус и многое другое.

«У нас люди общаются каждый день, делятся тем, что они знают», — говорит Парма. В настоящее время у них более 700 активных членов, которые «действительно пытаются работать в разных областях, чтобы добиться успеха».

По мере того, как в 2020 году связь между Ковидом и потерей обоняния укреплялась — и особенно когда стало ясно, что значительная часть пациентов, похоже, страдает от длительных, потенциально постоянных проблем с обонянием даже после первоначального выздоровления от Ковида — в эту область начали поступать новые средства.

По оценкам экспертов, от 10 до 20 процентов людей, у которых развились обонятельные симптомы Ковида, будут иметь некоторую длительную потерю обоняния. На то, чтобы подвести точные итоги по необратимым повреждениям, могут уйти годы, поскольку исследователи знают, что восстановление органов чувств может быть медленной игрой в пятнашки. Но как бы ни развивались события, Хирш отмечает, что появление «огромной новой группы людей — много молодых людей с долгой жизнью впереди — которые могут реагировать на новые лекарства, направленные на устранение хронической потери обоняния», также привлекло внимание большой фармацевтической компании с ее глубокими карманами и опытом разработки лекарств.

Сообщается, что парфюмерная и пищевая промышленность также начинают изучать новые исследования инструментов и методов, которые могут помочь им привлечь покупателей с гипо- и аносмией. Хотя пока неясно, сколько средств эти отрасли вложат в решение проблемы, они добавляют существенный источник долларов и особый набор экспертных знаний к всплеску обонятельных исследований в эпоху пандемии.

Неудивительно, что большинство исследований, начатых после пандемии, направлены на то, чтобы выяснить, как именно новый коронавирус воздействует на обонятельную систему, что происходит с пациентами с течением времени и на какие методы лечения реагирует эта конкретная группа населения. Гилберт скептически относится к тому, насколько полезными будут эти исследования, как для пациентов с Ковидом, так и в целом. Парма признает, что 2есть тонна людей, которые за одну ночь стали так называемыми «экспертами» в этой области», в основном для того, чтобы позиционировать себя для продажи сомнительных лекарств этому огромному и часто отчаявшемуся контингенту пациентов на основе порой неубедительных данных.

Но большинство специалистов в области обоняния считают, что исследования, ориентированные на Covid, позволят понять механизмы обоняния в целом — и найти новые подходы к лечению широкого спектра обонятельных проблем. Примечательно, что ученые до сих пор не уверены в том, как именно Covid вызывает потерю обоняния; возможно, болезнь одновременно делает несколько вещей, способных повлиять на обоняние, и все они немного отличаются друг от друга. Однако, по общему мнению, многие случаи потери обоняния, связанные с Ковидом, являются результатом повреждения не рецепторов обоняния или обонятельного нерва, а клеток, которые обеспечивают их структурную поддержку. Повредите эти клетки достаточно сильно или достаточно долго, и вы можете окончательно повредить рецепторы и сами нервы. Хотя, возможно, для стороннего взгляда это немного странный подход, это поразительное новое понимание того, как работает наша обонятельная система, и способа потери обоняния, который мало кто из исследователей рассматривал до этого.

Стремление вылечить потерю обоняния, связанную с Ковидом, также подвергло тщательному анализу устоявшиеся, но недостаточно изученные подходы к лечению других обонятельных проблем. Пиччирилло и его коллеги, например, изучают эффективность «тренировки обоняния» — подхода, впервые примененного более десяти лет назад, при котором пациенты с потерей обоняния регулярно вдыхают концентрированные запахи, например, масло перечной мяты, чтобы попытаться стимулировать свою обонятельную систему, укрепляя то, что от нее осталось, или стимулируя регенерацию. Этот метод является основным для лечения людей с самыми разными проблемами обоняния. Другие институты также начали исследовать новые методы лечения, например, использование омега-3 жирных кислот для ускорения заживления клеток носа. Даже если они не будут успешными, отмечает Пиччирилло, некоторые из этих исследований могут дать дальнейшее понимание того, как работает наша обонятельная система — и как мы можем потенциально улучшать ее в будущем.

«Пациенты Covid-19 не создают тех же проблем, с которыми мы сталкивались в предыдущих исследованиях», — отмечает Пиччирилло. «Все эти пациенты точно знают, когда и почему они потеряли обоняние. Поэтому использование их в качестве подопытной группы для новых и старых методов лечения может дать особенно надежные результаты».

На более фундаментальном уровне, добавляет Парма, исследователи начали говорить о том, как решить проблему ограниченной способности измерять потерю обоняния у отдельных людей, учитывая отсутствие четких исходных данных об их уникальных обонятельных возможностях до того, как Ковид попал им в носовую полость. Центр Монелла, а также другие учреждения пытаются использовать эти разговоры и общее повышение уровня осведомленности врачей о потере обоняния и ее влиянии на пациентов, чтобы запустить программу, которую они называют SCENTinel, которая включит экспресс-тест на обоняние в ежегодный медосмотр людей, постепенно накапливая богатый массив данных для использования в лечении отдельных людей — если не для изучения обоняния в целом.

Источник

Нервы в носовой полости посылают сигналы в мозг, чтобы предупредить нас о том, что мы чувствуем запах. С возрастом наше зрение, слух и обоняние ослабевают. Когда мы теряем способность отличать один запах от другого, скажем, ваниль от корицы, это может быть ранним признаком деменции или болезни Паркинсона, говорится в исследовании 2018 года в журнале Current Asthma and Allergy Reports и в исследовании 2016 года в журнале Neurology.

Мы можем временно потерять обоняние, например, из-за вирусной инфекции, такой как простуда, грипп или COVID-19, но обычно оно возвращается. Плохая идентификация запахов у взрослых — способность отличать один запах от другого по сравнению с общей способностью чувствовать запахи — была связана со значительным увеличением риска развития деменции, согласно исследованию, опубликованному в 2020 году в журнале Frontiers in Neuroscience.

Ранняя диагностика

Потеря способности определять запахи свидетельствует о дисфункции участка мозга, отвечающего за определение и называние запахов, говорит Деванджер П. Девананд, профессор психиатрии и неврологии Медицинского центра Ирвинга Колумбийского университета. Но в настоящее время проводятся дополнительные исследования.

«Мы недостаточно знаем о том, как изменения в обонянии могут повлиять на общий риск для человека», — говорит Деванд. Около 4 процентов населения с детства не могут определять запахи, но это не имеет никакого отношения к деменции, добавляет он.

Когда пациент замечает снижение способности определять запахи, Девананд предлагает ему пройти тест, включающий 12 образцов ароматов; его просят определить такие запахи, как пицца, яблоко, кофе и бензин. По его словам, тесты обычно проводятся, когда пациент или члены его семьи замечают легкие нарушения памяти и идентификации запахов. Если кто-то плохо справляется с тестом на определение запахов и демонстрирует потерю памяти во время тестирования, это может послужить толчком к дальнейшему тестированию для подтверждения диагноза. По его словам, если пациент получил хорошие результаты по тесту на идентификацию запахов и нормальные по тесту на память, он может подождать и пройти дальнейшее обследование или, если он все еще беспокоится, пройти дальнейшее обследование.

Хотя от деменции или болезни Паркинсона нет лекарств, тест на определение запаха может привести к ранней диагностике. По словам Йоханнеса Райзерта, преподавателя филадельфийского Центра Монелла, независимого некоммерческого научного института, занимающегося исследованием вкусовых и обонятельных ощущений, врач, специализирующийся в области уха, носа и горла, может рассмотреть ткани носа пациента под микроскопом и найти признаки болезни Альцгеймера или другого вида деменции. Поскольку ухудшение обоняния предшествует другим симптомам, говорит он, «это может привести к более ранней диагностике».

Ранняя диагностика «невероятно важна», — говорит Хизер Снайдер, вице-президент по медицинским и научным связям Ассоциации Альцгеймера. Она позволяет людям составить планы по медицинскому обслуживанию и личным финансам. Участие в клинических испытаниях более реально на ранних стадиях заболевания, а участие в испытаниях дает пациентам доступ к новым методам лечения, «которые могут быть уместны на более ранних стадиях заболевания», — говорит она.

Членам семьи полезно знать о диагнозе, потому что поведение некоторых пациентов с деменцией меняется, говорит Девананд. «Члены семьи очень расстраиваются, когда не понимают, что происходит именно это». Те, кто теряет способность различать запахи, должны поговорить с врачом, который серьезно отнесется к их беспокойству и проведет дальнейшее расследование, говорит он.

Отсрочить прогрессирование?

«Не существует установленного способа отсрочить наступление деменции. Есть вещи, которые люди могут делать, и которые могут иметь очень небольшой эффект», — говорит Девананда, особенно регулярные физические упражнения, средиземноморская диета и стимулирование работы мозга.

«Физические упражнения и фитнес также важны. Мы не знаем, снижает ли улучшение физической формы, которое, как было показано, оказывает небольшое влияние на когнитивные показатели, риск мелких или мини-инсультов в головном мозге, или это более специфично для снижения риска развития болезни Альцгеймера», — говорит Девананда.

По словам Кэролин Фредерикс, невролога из Йельского медицинского университета, в частности, в рекомендациях говорится о необходимости 30 минут умеренно интенсивных физических упражнений по крайней мере три дня в неделю. По ее словам, исследования, показавшие пользу для когнитивных функций, были основаны на таких упражнениях, которые заставляют вас тяжело дышать и заставляют ваше сердце работать.

По словам Фредерикс, средиземноморская диета также помогает в познании. Она советует своим пациентам питаться так, как если бы они отдыхали на побережье Италии — много рыбы, нежирных белков, бобов, овощей, содержащих белок, фруктов и темной листовой зелени, «которая, похоже, имеет особые преимущества для сохранения когнитивных функций». «И оливковое масло вместо сливочного, и цельное зерно», — говорит она. «На самом деле это вовсе не ограничительная диета, а скорее стиль питания, который, похоже, действительно полезен для мозга».

Опять же, говорит Девананда, неясно, снижает ли польза от этой диеты риск небольших инсультов, которые возникают со старением и могут повлиять на познание, или же диета напрямую предотвращает или отсрочивает болезнь Альцгеймера.

Хотя были проведены исследования, связанные с играми для мозга, все, что люди делают, чтобы упражнять свой мозг, бросать ему вызов и повышать мозговую активность, «помогает снизить вероятность диагностирования этого заболевания», — говорит он. Изучение новых навыков, поддержание активности мозга и общение способствуют познанию. Упражнения для мозга «накапливают когнитивные резервы. У вас появляется больше интеллектуальных способностей, которые компенсируют потерю памяти, с которой вы столкнулись», — говорит Девананд. «Это действительно способ повысить вашу устойчивость к болезни».

Лекарства, одобренные для лечения болезни Альцгеймера, улучшали когнитивные способности, включая выполнение тестов на память, в очень небольшой степени по сравнению с плацебо в клинических испытаниях, говорит Девананд, ссылаясь на недавнее исследование, опубликованное в июне 2021 года в журнале Neuropharmacology. Однако препараты, используемые для лечения болезни Альцгеймера, по его словам, «не меняют долгосрочного течения болезни».

По его словам, спорный препарат адуканумаб, получивший ускоренное одобрение Управления по контролю за продуктами и лекарствами США, в двух исследованиях показал, что уменьшает накопление бляшек в мозге, но клинические измерения показали небольшой эффект в одном исследовании и отсутствие эффекта в другом. Медицинские практики, включая клинику Девананда, Кливлендскую клинику и Систему здравоохранения Маунт Синай в Нью-Йорке, заявили, что не будут назначать этот препарат.

Источник

В лекционном зале Университета Вайоминга в 1899 году профессор химии Эдвин Э. Слоссон разыграл один из своих классов. Он объяснил, что хотел продемонстрировать распространение запаха в воздухе. Он налил немного жидкости из бутылки на комок ваты, демонстративно отворачиваясь, чтобы это было подальше от носа. Он включил секундомер и сказал ученикам поднять руку, как только они что-то почувствуют. Вот что он сообщает:

«Ожидая результатов, я объяснил, что совершенно уверен, что никто из присутствующих никогда не ощущал запаха химического соединения, которое я вылил, и выразил надежду, что, хотя они найдут запах сильным и своеобразным, он не будет слишком неприятным. Через пятнадцать секунд большинство из тех, кто был в первом ряду, подняли руки, а через сорок секунд «запах» распространился по задней части зала, сохраняя довольно регулярный «волновой фронт» по мере его распространения. Около трех четвертей аудитории заявили, что ощущают запах, причем не чувствовали «запах» в большинстве своем мужчины, в среднем по всей аудитории. Больше, вероятно, поддалось бы предложению, но через минуту я был вынужден прекратить эксперимент, так как некоторые из сидящих на передних сиденьях были уже чрезмерно раздражены запахом и собирались покинуть комнату».

Психолог Дебра Зеллнер проделывала такой фокус, фактически, иллюзию, обманывающую как обоняние, так и зрение: она наливала прозрачную, пахнущую жидкость в два прозрачных стаканчика, и добавляла краситель в один из них. Она предлагала понюхать жидкости людям с повязкой на глазах, и для них жидкости пахли одинаково. Однако, когда те же самые стаканчики люди нюхали без повязки, подкрашенная жидкость пахла сильнее.

Она изменяла этот эксперимент, добавляя иллюзию вкуса: чтобы исключить обоняние носом, стаканчики закрывались крышкой, и люди пили воду из стаканчиков из прозрачных трубочек. Теперь эффект становился обратным – подкрашенная жидкость казалась пахнущей меньше.

Gilbert, A. N. (2008). What the nose knows: the science of scent in everyday life. New York: Crown Publishers.

 

С наступлением холодов не всегда получается распахнуть окна и проветрить помещение, если появился неприятный запах. Но есть способы улучшить запахи в помещении, которые доступны всем.

Отличный метод — это сочетание тепла с вашими любимыми ароматами. Бросьте в кастрюлю любого размера специи для глинтвейна, или кусочки цитрусовых, палочки корицы, мяту, гвоздику или травы. Поставьте кастрюлю на низкий уровень нагрева, дайте воде закипеть, не закрывая крышкой. Выпускаемый пар создаст в вашем доме уникальный аромат. Никогда не оставляйте плиту включенной, если вы уходите из дома.

Чтобы в доме появился свежий, лесной запах, вместо специй и фруктов доведите до кипения в воде партию сосновых или еловых иголок и дайте им повариться.

Для устранения запахов, которые необходимо устранить, поставьте миску с пищевой содой — она поглотит неприятный запах.